Я проснулся. Вернее, меня проснули. Итого на сон было потрачено всего 5 часов, что прискорбно, учитывая, что ночь была без сна. А день вчера был потрясающий - зажигательный концерт жажды, затем полноценная ночная прогулка по городу, которая оставила свой определенный след. Что ж, это здорово. Не хочу уезжать из Новосибирская, совсем не хочу и ни коим образом. Но...наверное, билеты я возьму на 9 число, а дальше снова дом, sweet home. Нужно бы выйти на улицу и проветриться, но сейчас город заполонили психи с ведрами, бутылками, пистолетиками и всем обязательно нужно обливаться, обливаться! Блин, это было весело, когда не было ни техники с собой, ни документов, а сейчас форменное извращение. Снова хочу на концерт "Жажды" Для меня этот допинг был слишком мал. Кажется, я нарик, а доза с каждым разом все растет и растет. Ну что ж, в целом надеемся на светлое будущее, верим в доброе утро и молимся, чтобы день прошел быстро, иначе я буду трупом.
Завтра выезжаю в Новосибирск - и хорошо, и плохо. Хорошо - попаду на концерт Жажды, смогу развеяться хорошенько, плохо - снова нужно в больницу. Кажется, я скоро там пропишусь. Настроение? Хм, даже не знаю, радостное, наверное. Хотя нет, больше склоняюсь к опустошенному. Со мной будет мой верный рюкзак, с которым я никогда не расстаюсь и небольшая сумка. Именно так и нужно путешествовать - ничего лишнего. Я тут задумался, наверное, я постоянно ношу рюкзак потому, что боюсь удара в спину. Вот такая вот психологическая защита. Открыл для себя сайт myshows.ru - боже, я потратил на сериалы 53 дня И это только те, которые я вспомнил. Я такая задрочка... На повестке дня посмотреть Devil May Cry и Loveless. Что-то прям захотелось. Ну что, Новосибирск, жди, скоро прибуду. Вот только ждать меня будешь лишь ты, а не люди. Грустно это.
А дождь все продолжался. В течение всего дня, а теперь уже и вечера, небо небо проливает на землю миллионы, наверное, самых чудесных частиц в мире; капли барабанят по окнам, отстукивают ритм невидимого танца по асфальту, застают прохожих, заставляя их бежать, иных улыбаться, иных прятаться, иных приводят к смирению - они больше никуда не торопятся и покорно продолжают свой путь, ведь совсем промокли уж. Сегодня и я был под дождем. Когда тучи только застилали небо, а мне уже было нужно спешить под крышу ответственности, я думал, что этой встречи не будет. Дождь не встретит меня, а я не смогу сказать ему, что соскучился. Но все решилось иначе. И вот я уже стою до нитки промокший посреди улицы и весело улыбаюсь небу. Наверное, оно еще не знает, какую радость принесло мне сегодня, сколько воздуха подарило, которого мне так не хватало в последние дни. А люди все бежали, шли, прятались и исчезали в каплях дождя. Теперь осталось дождаться моего отъезда в Новосибирск, затем моего возвращение, а потом уже нового дождя. Для меня это будет сигналом, что пора в горы. Обязательно уйду в дождь. В снег и пургу уже доводилось, в зной - тоже, а вот в дождь как-то не приходилось. Хотя нет, вру, приходилось, но я уже был в горах, когда он заставал меня, а теперь я хочу совершать подъем именно в дождь. Наверное, это будет здорово. Наверное, мне это нужно. Нет, мне это действительно нужно. Пусть будет так. Мне одиноко...почти.
А знаете, дома звезд на небе больше. И вода из-под крана холоднее. А еще можно курить на балконе и наслаждаться звездами, попивая холодную воду из-под крана.
Настроение сейчас ядерно-взрывоопасное. Злюсь я сильно. Очень сильно. Разочаровался в людях. Друзей не осталось. Новые знакомства не складываются. Хочется стукнуть кого-нибудь по голове и сказать: "Алло!". Бляха-муха! Вернулся, блин, в Кызыл. Ах да, я посылаю практику к чертям - не вижу для себя большого практического смысла. Там скучно. Нет, правда скучно. Хотя есть и положительные моменты. Лучше C# поштудирую (я серьезно). Сегодня видел как мама выносит приговор. Знаете, не передаваемые ощущения. И мне почему-то захотелось такую же мантию.о_О. А что? Очень готичненько смотрится, немного поменять фасон и ты - вылитый нео. Заметил небольшую особенность: все анимешники Новосибирска знакомы друг с другом через одного-двух человек. Конечно, я могу ошибаться. А вы еще не знаете? Все ведь друг на друга плевать...только тс-с-с, а то те преданные глаза, которые сейчас смотрят на вас, могут обидеться сильно. Да ну нахуй все.
Ну вот, я и в Кызыле. Что бросается в глаза сразу - тут пусто. Нет, тут реально пусто. Я не говорю, что это плохой город, но тут пусто. Раньше тут что-то, ну, хоть что-то было наполнено моей жизнью, а сейчас она выветрилась из этого города, он перестал помнить меня. И тут нет людей. Вернее, есть, но они поменялись. Плюс у меня почти не осталось друзей, единицы, если быть точнее. В данный момент могу вспомнить, что в Кызыле на данный момент времени моим другом является лишь Игорь. Забавно, правда, как люди уходят из нашей жизни? Что ж, считаю, что это наилучший способ отсеять ненужные пересечения на моем пути.
Сегодня был первый рабочий день за бесплатно (практика). Что я могу сказать по этому поводу...скучно, поэтому буду появляться там периодически. Совсем периодически. Ну или пока не станет интересно.
Хочу в Новосиб. Игорь заикнулся, что собирается туда перебраться. Черт, как же это здорово! Новосибирск пополнится уникальной личностью.
После поезда дрых, как суслик (кстати, о сусликах, сегодня чуть не сбили одного), видя...просто грустные сны.
Но мы крепчаем в своем маразме, живем дальше. Как бы сказал Кувезин: "Всему миру F*ck off!!!".
Под эту песню я... да что я? С этой песней у меня связаны хорошие воспоминания, моментов из которых мне сейчас не хватает. Грустно что-то. Продолжаю готовиться к отъезду.
Я проснулся. Последнее что снилось: я смотрю на желтую наземную мостового типа ветку метро. Она действительно была выкрашена в желтый и по ней проносились желтые поезда. Я точно помню, что они символизировали время: прошлое, настоящее, будущее. И на отметке между настоящим и будущим поезд, в который я хотел сесть, но не успел, рухнул вместе с мостом, подмяв под себя половину домов и машин, находившихся внизу.
Уж не знаю, что мне хотело донести мое подсознание, но, кажется, мне повезло, если это был не мой личный поезд.
А сейчас я собираюсь вылизать..., основательно прибраться во всей квартире, затем собрать вещи, заказать такси и пребывать в ненавистном ожидании. И кто только научил меня ждать? Что ж, иного пути нет. О! Я знаю, чем еще займусь: я выброшу половину музыки из своего плеера и закачаю новой. Это будет отличным подарком себе в поезд. Пока как-то так.
Что-то скучно мне. Достал свою старую мобилку, сдул пыль, проверил версию ПО. Что-то устарело. Прошью-ка я ее. Действительно, старые вещи тоже могут дарить радость.
"Мужицкий дождь! Аллилуйя! Дождь из мужиков! Е-е-е!" Навеяло что-то.
Давно я так не ходил под дождем. А теперь прошелся: промок до нитки, но такой довольный! Смешно все-таки наблюдать за людьми, как они начинают разбегаться от такой радости. Вот всегда задавался вопросом: почему? Смысл куда-то убегать и прятаться? Да, наверное, я чего-то не понимаю в этом мире.
P.S. Не могу понять, где я хочу больше писать, здесь или на livejournal? Может, перепосты делать просто? Нужно над этим подумать.
1. Мужик, *ять, научись готовить! Нет, ты не понял, ты научись реально вкусно готовить! Чтобы знал не менее ста блюд и 50 различных соусов к ним. Вот когда добьешься искреннего восклицания: "Ах, как вкусно!", тогда переходи к пункту 2. 2. Все, женщина твоя.
Заметил за собой маленькую особенность: с утра, проснувшись, когда совсем не хочется вставать с постели, я начинаю прокручивать в голове какой-нибудь любимый фильм. И не просто эпизодами, а стараюсь методично с самого начала со всеми диалогами и музыкой проиграть его в голове. Правда, фильм должен быть просмотрен не менее трех раз, а то ахинея получается. Неплохая зарядка для мозга. Я бы даже сказал небольшое издевательство. Ах да, можно еще и свой фильм сбацать. Сегодня были оборотни и вампиры. Знаю, знаю, тема изъезжена, но, черт, красиво же получилось!
Громко начато, правда? Хотя завидовать особо нечему, но некоторые люди могут. Народ, вы бы знали насколько у меня красочные сны! Нет, вы не поняли, они настолько красочные, что я с легкостью начинаю путать их с реальностью. Вот ты просыпаешься, вроде, понимаешь, что проснулся, прекрасно помнишь свой сон и тебе действительно кажется, что это произошло с тобой только что, вот прямо действительно случилось так. Мои сны диктуют мне мое настроение по пробуждении, что, как бы так сказать, и радует, и не радует одновременно. Конечно, забавно осознавать, что фантазия живет полным ходом, а с другой стороны - зависеть от снов как-то...неправильно, что ли. Но в любом случае я рад, что мне снятся сны, рад, что они такие живые, что дают почву для новых рассказов. А ведь есть люди, которые не запоминают свои сны. Вообще не запоминают. Никак. Хоть они и говорят, что им ничего не снится, - что является неправдой, - на самом деле сны есть у каждого. Просто кому-то, видимо, больше нравится жить в своем подсознании.
P.S. Неплохо было бы составить сборник снов. P.P.S. Я помню свой сон с шестилетнего возраста.
Так или иначе, в каждом из нас осень оставляет свои следы. Эта грациозная, но сильная дама с вуалью, сотканной из тысяч красок и чувств, проносится по городу и к каждому стучится в дверь, заглядывает в окна, или нас, еще не проснувшихся в её раннее утро, аккуратно хлопает по плечу, а то и вовсе бесцеремонно хватает за шиворот и хорошенько встряхивает. читать дальшеИ не сразу, а спустя время, будто до этого мы находились в пьянящем дурмане, который скрыл от нас что-то очень важное, мы осознаем произошедшее с нами. В каждом из нас, кто родился и думает, она оставляет свой собственный след, который мы, я уверен, пронесем через всю жизнь. Она не терпит компромиссов и не станет показывать нам то, что мы хотим увидеть. Она смотрит, как мы, не разобравшиеся в своем собственном «я», остаемся по вечерам в пустых и темных комнатах, смотрим в мерцающие экраны наших компьютеров, сидим на удобных подоконниках с сигаретой в руке, которая запоминает прикосновение наших губ, втягиваем горький, но до дрожи приятный дым. Смотрит, как мы, идя с утра по пустынным аллеям и улицам, не замечаем, что вокруг такие же люди, которые сами для себя и создали эти пустынные аллеи и улицы. Видит, как в это же утро мы не забываем взять из дому порцию тоски и злобы, которые потом щедро выплескиваем на окружающих. И совершенно правильно она замечает то, как мы просыпаемся с улыбкой на лице, потому что именно сегодня рассветное солнце светит иначе, чем вчера, а разбудивший ночью друг, которому срочно захотелось поговорить с нами, потому что из он-лайн все сбежали, а ему стало одиноко, не был проклят, а понят и выслушан. И он не говорил тебе об этом, ты просто понял, что это так. Такие моменты с особым изяществом записываются в нашу память. И из-за нашей разности и разного понимания гармонии мира мы получаем совершенно непонятные для нас, порой обидные, грустные, болезненные, нетерпимые и на первый взгляд совсем ненужные следы, которые, благодаря осени, мириадами тонких нитей проникают в наше сознание. И возможно завтра, а быть может через много лет, прохаживаясь по улице, слушая любимую музыку, делая важный звонок дорогому нам человеку, мы поймем, зачем все это произошло с нами. И весь тот хаос, будораживший и не давший уснуть, в алфавитном порядке уложится в нашей голове, и от этого понимания станет гораздо легче. Протестуя против всего и оставаясь наедине с мыслями, мы обрекаем себя на одиночество, ища оправдание в серости и сухости, безжизненности и излишней сонливости осени, а скрывая свою душу от людей, обвиняем в этом тонкие струйки воды, льющиеся с неба, забывая взглянуть на оборотную сторону монеты, или, как минимум, живем без обращения к отражению в зеркале. Мы поворачиваемся спиной в тот момент, когда хотим и знаем, что именно сейчас нужно рассказать, поведать, улыбнуться близкому человеку, просто протянуть руку, а потом, уже на лестнице, тихонько плачем в душе оттого, что не сделали такой простой шаг. И мы будем помнить. Все это мы обязательно будем помнить. И то, как влачились по дороге непонимания, и то, как ангелами взмывали в небо. Это печать ровным пепельным слоем осядет на сердце. И осень останется такой: со своей грустью и пониманием, тоской и радостью, теплым солнцем и промерзлой ночью, листвой под ногами и сумятицей в поступках, горячим кофе и мокрыми ботинками, улыбкой, слезами, радостью, тишиной, одиночеством. Осень всегда будет такой. И мы будем думать об этом, думать об упущенном или наоборот удачном лете, наступающей зиме и об отогревающей весне. Думать обо всех них, иногда с улыбкой вспоминая о тех следах, что оставила в нас осень, показав ценность каждого события. Думать, что не напрасно эта дама с загадочной улыбкой, идущая рядом, каждому из нас подарила след, которым дорожила сама.
Воскресение, 11 октября 2009 года, 21:13.
@музыка:
Писалось под: Сергей Калугин – Ничего нет прекраснее смерти.
Маленький ручной чемоданчик тихонько лег на аккуратно заправленную постель. Старые замки, с облетевшим напылением уже неизвестно какого цвета, открылись с характерным звуком. И какой может быть цвет в черно-белом мире? Но об этом позже. Сухие руки осторожно прошлись по дну пустого чемоданчика, будто бы вспоминая, что он хранил в себе. Холодные, застывшие черты старческого лица не выражали никаких эмоций. Лишь глаза, наполненные тоской и скорбью, готовы были пролить маленькие капельки серебра. Старик покачал головой и сел рядом с чемоданчиком: читать дальше- Вот еще один день без тебя, - прозвучал посаженый, но мягкий голос, - как бы я хотел, что все было иначе. Он подпер кулаком подбородок — так и просидел несколько минут, размышляя о чем-то. Затем энергично поднялся и уже не спеша начал складывать некоторые вещи в чемоданчик. Он ходил по комнате и собирал записки; доставал из разных ящичков, книг, шкатулок старые письма. И все это уходило в чемоданчик. Он снял с вешалки пиджак темного цвета с потертым воротником, надел его, а из внутреннего левого кармана извлек фотокарточку с изображением молодой девушки. Он положил снимок в оттягивающийся карман чемоданчика, сложил еще несколько вещей и захлопнул крышку. Черно-белый город встретил его своими известными пустотой и холодом. Поздняя осень уже во всю силу диктовала свои права, заставляя прохожих всё глубже и глубже прятаться в своих одеждах. Сим поступил точно также: повыше натянул ворот от пальто, втянул шею в плечи, туже затянул шарф, надел кожаные перчатки и отправился по дороге. Весь мир вокруг него представлял из себя одно большое черно-белое кино — ничего не имело своих красок, только определенный уровень контрастности и насыщенности. - Таков мой мир Без Тебя, - как-то неожиданно сказал он, но его слова тут же пропали в пустоте улиц. Нет, людей, спешащих по своим делам, бедных и богатых, злых и не очень было много, но улицы все равно пусты. И это не мир. Мира без тебя попросту нет. Это непонятное пространство, в котором ему приходится просыпаться каждое утро, видеть безликость и безликих, видеть в отражении свое лицо, изрезанное толстыми полосами морщин, каждый раз сдерживая бусинки слез. И не потому что слаб, а потому что не смог отпустить. Просыпаться, зная, что придется прожить еще один день. А как жить, если жизнь давно ушла? Это и есть его будущее. Будущее, которое он не хотел видеть. Когда люди проходили мимо, то лица их были размыты, не стерты, а именно размыты - не имеющие выражений лица. Чаще было немое кино, ну шум города нередко нарушал эту тишину. Но так хотелось, чтобы всегда было тихо. Пусть будут эти серые глаза неживые лица, лишь бы тихо было. Сим шел по дороге в парке. Людей становилось все меньше, и усиливающийся ветер срывал и уносил куда-то вдаль последние сухие листья. Интересно, желтые ли они? А может быть красные? Или уже истлевшие земельного цвета? От порывов ветра грудь наполнялась свободой. Сим дышал глубоко и спокойно, как бы смакую каждый глоток воздуха. Сначала ветер распахнул его пальто, но Сим продолжал идти вперед, ничего не замечая. Затем ветер подхватил его чемоданчик и начал кружить его в воздухе, а пальто и вовсе сорвал и унес в черно-белую пустоту, обнажив белые, но какие-то призрачные крылья своего хозяина. Короткие записки и письма, клочья бумаги, старый портсигар и очки в металлической оправе, и еще какие-то вещи создали настоящий вихрь вокруг Сима. И он шел в этом вихре, уводившим его прочь от привычных, но не родных мест. Записки по очереди выскакивали, обнажая хорошо известные Симу надписи. «Люблю тебя! Буду ждать!» - читал он и записка тут же превращалась в пыль. «Скучаю сильно. Не хочу уходить...» - боль и воспоминания проносились в голове с каждой исчезнувшей надписью. Он помнил. Он любил... Когда всё кончилось и ничего не осталось, а ветер успокоил свою мощь, вдалеке можно было увидеть человека, расправившего могучие крылья и крепко прижимающего к груди одну единственную фотографию с изображением молодой девушки, которая улыбалась ему ангельской и загадочной улыбкой. Он любит. Он не может отпустить... «Такой одинокий день без тебя» - тихим стоном прошептал ветер.
Человек не может терять вечно. После очередной потери его может не стать.
Я не был хорошим человеком. Многие и за человека меня не считали. Сам лично я никогда не марал руки, но я управлял всем, всё поддавалось моей власти. И за всю жизнь я никого не убил. А сейчас это просто очередная запись в дневнике «с того света». Меня зовут Мартин Вашингтон и это страница моей смерти.
читать дальшеРанним воскресным утром меня разбудил звонок мобильного телефона: - Мартин, милый, есть дело, - приятный женский голос выдернулся меня из пелены сна. - И ты даже не пожелаешь мне доброго утра? – я попытался скрыть раздражение в голосе. - Тут кое-кто интересуется твоим бизнесом, - будто бы не заметив моего упрека, продолжила Джессика. - Хорошо, буду через час. – Сказал я и, не попрощавшись, отключил телефон. Тогда я ещё не знал, чем всё закончится. Умывшись и позавтракав, - сегодня я ночевал в отеле и поэтому заказал завтрак себе в номер, - я поехал в офис. Официально я занимался страхованием крупных предприятий, а не официально - я продавал оружие. Много оружия. Оружие было моей страстью. Оно расходилось во многие страны. И, конечно, у меня были верные помощники. Многие желали моей смерти, но также эти многие знали, что этого делать нельзя, потому что завтра им придется обратиться ко мне за помощью. А до сих пор не было ни единого случая, чтобы мертвец помог живому. И я не делил этих людей на хороших и плохих, я просто продавал им оружие. А потом они им же убивали друг друга, но это уже не было моей заботой. А ненавидели меня как раз за это. - И кто новый покупатель? – входя в свой кабинет, осведомился я у Джесси, которая ждала меня с горячим кофе. - Некий Боб Льюис. – Нотки в её голосе вздрогнули. - Я не знаю такого. Этот тип стоит моего воскресного пробуждения? - Думаю, да. – Процедила Джесси и положила мне на стол папку с какими-то документами. Прочитав первые строчки, я замер в изумлении: - Старший советник президента?! – по спине пробежал неприятный холодок. – Как узнало правительство? - Не знаю. - Настучал кто-то из «наших»? - Не знаю. - Кто-то из покупателей? Хотя, нет, это невозможно. - Мартин, я, правда, не знаю. - Да что ты вообще знаешь?! – я со злостью швырнул чашку с кофе о стену. – Ты понимаешь, что это значит? Я раскрыт. Раскрыты мои покупатели, а им это очень не понравится. Когда встреча? - В полдень, в ресторане «Фьюстон», что на Олд Стрит. – Дрожа от моего крика, ответила Джессика. - Джесс, прости, - успокаиваясь, я взял её за плечи, - я всё улажу. Ты же знаешь, что у Мартина Вашингтона не бывает проблем. - Да, знаю. - Вот и славно. Попроси, чтобы мою машину пригнали к главному входу, я спущусь через минуту. Мне нужно сделать один звонок. После первого же гудка взяли трубку, но ответом была тишина - всё правильно. - Боб Льюис. Всё как всегда. К вечеру будет известен статус задания. – Проговорил я и положил трубку. По пути в ресторан я заскочил к себе домой, чтобы переодеться, и в полдень был на месте. У входа меня встретил невысокий человек с правильными чертами лица, он был в черном костюме, а в его ухе я заметил микронаушник. Он вежливо попросил пройти меня за столик, который стоял в углу зала. За столиком меня уже ждал советник. Он был одет совсем не официально: голубые джинсы и рубашка-гавайка. - Добрый день, мистер Вашингтнон. - И вам добрый, советник. – Я пожал ему руку и сел напротив. - Мартин, думаю, вы догадываетесь, что я позвал вас не просто так. - Я не догадываюсь, я знаю. А не слишком ли популярное место вы выбрали для такой интимной беседы? Боб громко захохотал. - Мартин, Мартин, столько лет в таком бизнесе, а по-настоящему прятаться так и не научились. Я засмеялся, а в нашу сторону даже никто не посмотрел, так что не волнуйтесь. Я не буду ходить вокруг да около. Вы – торговец. А я желаю купить ваш товар. Вернее, вы мне его отдадите. - Что, простите? Отдам? Быть может, вы все же хотите его купить? - Нет, Мартин, вы мне его будете отдавать. Я пять лет добивался поста старшего советника. – Боб повел бровью, достал сигареты и закурил. Охранник в это время вежливо остановил администратора, который хотел возмутиться - ведь зал для курящих находится на втором этаже. - А что с этого буду иметь я? – мой интерес не был оценее серьезно. - Вы? – он снова звонко рассмеялся. – Жизнь. - Не смейте мне угрожать. – В моих венах начала закипать кровь, я скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла. – Мне многие угрожали расправой, но я не мальчишка, который только вчера увидел свет. Предупреждаю. - Оу! Оу! – Советник показательно поднял руки вверх. – Сбавьте обороты, мы же не на дуэли. Тем более что я пока не собираюсь вас убивать. - По его лицу поползла довольная ухмылка. – Я могу раскрыть все ваши каналы, а там полетят головы, много голов. Как думаете, сколько будет шуму, если вами заинтересуется сам президент и армия США в целом? - А они ещё не знают? – недоверчиво поинтересовался я. - Храни вас Аллах, конечно, нет. - Что-то меня настораживает ваша религиозность. - Мартин, мы же с вами партнеры, так что мне нечего от вас скрывать. – Он всматривался в меня, а я всматривался в его лицо, что позволило мне углядеть в нем арабские черты. – Мой дом – Ирак. Неплохо работают пластические хирурги, правда? И мне нужно ваше оружие, чтобы вести войну здесь, внутри этой поганой страны. И только вы можете настолько незаметно доставлять оружие туда, куда нужно. – Он закурил ещё одну сигарету. - Я не большой патриот своей страны. Вы платите деньги, я отправляюсь на курорт, и все живут счастливо. - Мартин, Мартин, Мартин, вы ещё так и не поняли, что я не торгуюсь? Я требую. Хорошо подумайте над моими словами, ведь быть может, вы уже ничего не имеете. - За мной крепость. – Спокойно возразил я. Он протянул мне записку: - Я вас предупредил. К девяти часам вечера я жду вас по этому адресу. Вам лучше прибыть. Лучше для вас. Вслушайтесь. – Не прощаясь, он вышел из ресторана, охранник немедленно проследовал за ним. У меня было время на раздумье. Если я буду поставлять оружие в таком количестве, то я очень быстро потеряю всё, если кто-то узнает, то я потеряю авторитет и снова потеряю всё. Если откажусь – потеряю всё. Но если я откажусь, то у меня будет шанс вылезти. Я могу постараться уладить будущие конфликты. Оружие может не только приносить горе, оно может сблизить. Я достал мобильник и снова позвонил по знакомому номеру. - Боб Льюис. Имя ненастоящее. Старший помощник президента. Статус задания «активен». Этим же вечером меня не стало. Убили в спину, когда я выходил из машины, чтобы подняться в свой номер. Не удивлюсь, если убили из моего же пистолета. Тогда я ещё не знал, что Джессика сумела подделать документы, и начала оформление моей фирмы на себя. Джонатан, еще один мой помощник, получил информацию о нахождении всего моего оружия, а с Кристофером, связным, связался Боб и предложил сотрудничать на выгодных условиях. Меня устранили как пешку. Моя жизнь – жизнь в оружии разрушалась, а остальное – дело времени. Через час по всем каналам сообщили о моей смерти. Известный страховщик был убит. Смешно. Я предупреждал их всех, что мне нельзя угрожать. Много раз предупреждал. Я создал этот мир, он также уйдет со мной. Они убили не пешку, а короля, забыв, что у короля всегда есть верные подданные. В самом начале своего пути я организовал тренировочный лагерь, где создавались профессиональные убийцы. Сначала он был один, потом два, потом такие лагеря появились по всему свету. У меня был счет в банке, о котором знал только один человек, командир, который и создавал эти лагеря. Имя его не так важно. Счет постоянно пополнялся, и средства расходовались на тренировку и на жизнь бойцов. Денег уходило много, но оно того стоило. После моей смерти все деньги со всех счетов автоматические перевелись на этот секретный банковский счет, а далее -они распределятся между всеми бойцами. Выйдет не маленькая сумма. И Джессика не могла этого углядеть. Зачем мне всё это было нужно? После каждой угрозы, я звонил и называл имя, к имени немедленно приставлялся боец. Как только я умер, бойцы вышли на охоту. Я предупреждал. В течение недели все те, кто когда-либо угрожал мне в жизни, и чье имя появилось в этом списке, были мертвы. Эта система была идеальной. Боб Льюис, или кто он там, был убит одним из первых. Со мной развалилась вся империя. Я всегда просил, чтобы мне не угрожали. Меня зовут Мартин Вашингтон, и я самый последний мерзавец на этой планете.
Из цикла "Записки о", но имеет немного иное направление
О взаимоотношениях.
Это как искусство о варении яиц.
Первая стадия: Целое яйцо. Все идеально, никто ничего не варит. Желток сам по себе, белок и скорлупа - тоже. Гармония. Это стадия мало привлекательна, так как ничего не меняется - статика. Еще раз - целое яйцо. Вторая стадия: Зарождение. Начинаем варить. Сейчас желток совсем жидкий, а белок местами остается прозрачным и тягучим, как слизь. Динамика. Именно в этот момент людям нужно начинать встречаться. Здесь страсть и эмоции, выплеск адреналина и полет мыслей. Здесь счастье. Скорлупа трещит по всем своим основаниям, готовая разорваться от такого напора чувств, охватив собой все пространство. Это была вторая стадия. читать дальшеТретья стадия: Замирание. Затухающее колебание. Белок проварился, скорлупа не так яро отвечает на внутренние и внешние всплески. Кипяток и тот задумывается о своей нужности. Желток по-прежнему жидкий. Розовой дымкой рассеялась страсть, ложной прихотью назвав себя любовью. Люди не понимают друг друга и тяготятся этим, хоть улыбка и не спадает с их лиц. Однако это зарождение кое-чего другого. Переход. Четвертая стадия: Твердь. Хоть мы и вернулись к статитеке, но тут уже есть место для разворота. Белок и желок затвердели, а скорлупа крепкой броней защищает их. Мы наблюдаем зарождение дружбы. Разрежь пополам - части останутся и не развалятся. Дружба эта будет сопротивляться до тех пор, пока ее не сотрут в порошок, не сделают пылью. Нет пути назад, невозможно вернуться к первой, второй или третьей стадии, нет. Мы на четвертой стадии. Точка. С каждым днем дружба такая будет крепнуть, и ее будет тяжело сломить. Здесь нет места безудержной страсти. Здесь совсем другие чувства: помощь, взаимопонимание, преданность, сопереживаение. Список можно продолжать. Мы в статике, но здесь все гибко. Но я не буду говорить про разваривание яйца, порассуждайте сами. И я думал, где здесь может оказаться любовь. Пришел к выводу - в яйце ее попросту нет.
О добре.
Задумался над тем, а почему нет революций добра? Почему если революция, то обязательно с кровью и человеческими жизнями? Мы избираем себе сюзерена, именно избираем, уверяя быть преданными вассалами, и тут же закидываем новоизбранного башмаками, потому что он оказался не таким идеальным. Он оказался человеком. Мы затаптываем систему, которую сами построили, и через которую пускаем реки крови, потому что сначала делаем, а потом думаем. И какое слово-то громкое - революция! Прям в животе все переворачивается. Пока мы не перейдем на новый уровень сознания, пока не будем подавать руку тому, кто, предположим, стоит справа от нас, не будет добра. Мне как-то задали вопрос, а что такое "добро". Я не нашел словестного ответа, но я взглянул на свое сердце. И вы посмотрите на свое, тогда поймете. И я бы хотел дожить до своей Революции Добра. А сегодняшний бой за мной, хоть и маленький, но все-таки бой.
О деле.
Дело должно быть любимым. Человек не должен заниматься нелюбимым делом. Если он не любит свое дело, то он не сможет творить добро. Любое дело должно быть востребованным. Ты должен делать и улыбаться, улыбаться и делать, не считая это проблемой. Делать для кого-то, а не только для себя, полностью отдавая свою сущность. Если дело и ты едины - это настоящее дело.
О друге-ангеле.
Он всегда рядом. Он светлый. Никто не должен знать его сердца, но он знает сердца многих. Его крылья всегда могут впитывать слезы, а улыбка заставляет других улыбаться. Он всегда хочет просто помочь. Друг-ангел любит, и его любят, но он обязан оставаться один, не прекращая улыбаться. Друг-ангел не нужен в виде недостающей половинки сердца, друг-ангел является другом. Хорошим другом. А дружба, порой, сильнее каких-либо чувств. И друг-ангел любит свое дело.