Жди, пока лед не начнет обжигать.
Еще одну древность тут откопал, решил поделиться. Все, как всегда, - скрыто под more. Читаем, издеваемся.
вкушаем
Двое мужчин не спеша поднимались по лестничным пролетам. Один из них был одет в потертый белый китель с короткими полами и большими накладными карманами на пуговицах. Через плечо была перекинута портупея, а на тугом поясе висела пустая кобура. На нем были старенькие штаны из жесткой темно-серой ткани и истоптанные кирзовые сапоги. В одной руке он бережно нес фуражку с оторванным гербом, а в другой лампу, которая давала в меру яркий свет. Спутник же его был одет в обычную гимнастерку, опоясанную простым кожаным ремнем, и в серые штаны.
- Михаил Федорыч, а вы не хотите лампу погасить? – нарушил тишину второй.
- Зачем? – удивился Уступаев.
- Ну, а разве они ее не увидят? – сконфужено спросил Ростуляшев, на что Уступаев ответил гулким смехом.
- Милый мой Ростуляшев, не бойся, они не видят этого света. Они могут почувствовать его, но не увидеть. Да и разговоры наши не так просто услышать. К тому же сейчас ночь, – успокоил он своего спутника. – Напомни-ка мне квартиру, поручик.
- Двадцать третья, командир,– без запинки ответил Ростуляшев.
- Ага, двадцать третья, - Уступаев поднес фонарь, чтобы лучше рассмотреть цифры. - Смотри-ка, кажется, пришли, - заключил он и открыл дверь.
Нельзя сказать, что внутреннее убранство квартиры было богатым, но и омут бедности здесь не хозяйствовал: все чистенько, прилежно, однако без особого изыска.
- А теперь слушай, Ваня, - голосом наставника сказал Уступаев, - это твой первый сон, так что будь очень аккуратен и не бойся, я буду подсказывать.
Ростуляшев ответил кивком, и они вдвоем уверенно прошли вглубь квартиры. Прямо по коридору, мимо кухни налево и в комнату с незапертой дверью. В комнате на двухместной кровати с мягким матрацем беспокойно спала девушка приблизительно шестнадцати лет. Её лицо выражало напряженность, а частое дыхание говорило о волнительном и недобром сне.
- Ваня, смотри внимательно, - Уступаев указал на девушку, - рачительно берешь ее голову и тихонечко кончиками пальцев достаешь сферу подсознания. Понял?
- Да, понял, тихонечко. А она не почувствует? – испугался Ростуляшев.
- Почувствует, но не проснется.
И Ростуляшев осторожно приступил к действиям. Он склонился над девушкой и кончиками пальцев дотронулся до макушки головы - очертания пальцев тут же засияли голубым светом. Затем он тихонько начал вынимать сознание за тонкие нити, которые непрочно прицепились к его пальцам, поэтому он старался не упустить их. В итоге перед ним предстала голубая сфера, свет которой озарил всю комнату, с различными быстро сменяющими друг друга картинками. Девушка незаметно вздрогнула.
- Теперь слушай дальше, - продолжил Уступаев, - ищи сон, который она видит сейчас, это не составит больших проблем, вырви его и тут же замени на мысли из твоей головы. Только думай о чем-нибудь хорошем, прошу тебя, - как-то непривычно жалобно протянул он, - о природе там, о птичках… - командир вдруг смолк, и стало видно, что Уступаев соскучился по мирным посиделкам под березами.
Ростуляшев снова ответил кивком и спокойно продолжил свое дело. Среди сотен картинок он стал искать сон, который так неправильно мучил эту девушку.
- Боженьки ты мои, - широко раскрыл глаза поручик, - мне и перед расстрелом такого не снилось.
- Ничего-ничего, и не на такое насмотришься в нынешнее время, - Уступаев внимательно следил за процессом. - Да-а, - протянул он, - вот это на неё наговорили. Заканчивай уже.
Ростуляшев ловко вынул неправильный сон из сферы, - он был такой же формы, только сфера была поменьше, черной и мутной, - и запустил его в воздух, где он тут же рассыпался на миллионы частиц астральной пыли. А пустое место заменил воспоминаниями из своей жизни: отчий домик на окраине леса, речка с прозрачно-чистой водой, солнечный день, когда после утренней прогулки его встретила мама – светлое воспоминание из детства. И пока он еще не закончил работу, он решил спросить у командира:
- Михаил Федорыч, а можно напутствие вложить? У нее с учебой проблемы, а она о смерти думает. Нехорошо это в её-то возрасте.
- Вкладывай, хоть об этом указа не было, – потер седой висок командир. – Но в обязанности входит, – легкой улыбкой раздвинул на лице морщины старый вояка.
Ростуляшев облегченно выдохнул и вложил сферу обратно в голову. Девушка заметно успокоилась и начала ровно дышать.
- Вот и боевое крещение, - поздравительно похлопал Ивана по плечу Уступаев.
- Это точно, - удовлетворено согласился Ростуляшев. - Михаил Федорович, а почему меня сразу после расстрела и, ну…, вы понимаете, до дел-то не допустили? Почему сразу к вам не приставили?
-Ох, не могу я на твой вопрос ответить, Ваня. Мне тоже многое неведомо. Выйдем в коридор, не будем своим присутствием тревогу здесь наводить, – попросил Уступаев, затушил лампу и скрылся где-то в глубине коридора, увлекая за собой Ростуляшева. И уже из тьмы, нарушаемой легким лунным светом, донеслось:
- Эх, Ванька, рад я тебя видеть-то! – по-братски радовался Уступаев, до этого совсем не было времени поговорить. - Долго не виделись, друг по жизни и смерти.
- Михали Федорыч, и я рад вас видеть.
Затем все стихло. Двое спутников, незаметные для этого мира, но совсем не скрывавшиеся в мире астральном, вышли на улицы родного города, но совсем чужого для них времени.
Музыка: Эпидемия – Сумеречный Ангел.
14 мая 2009 года. 01:44
вкушаем
Уступаев и Ростуляшев. Хранители сна. Пролог.
Двое мужчин не спеша поднимались по лестничным пролетам. Один из них был одет в потертый белый китель с короткими полами и большими накладными карманами на пуговицах. Через плечо была перекинута портупея, а на тугом поясе висела пустая кобура. На нем были старенькие штаны из жесткой темно-серой ткани и истоптанные кирзовые сапоги. В одной руке он бережно нес фуражку с оторванным гербом, а в другой лампу, которая давала в меру яркий свет. Спутник же его был одет в обычную гимнастерку, опоясанную простым кожаным ремнем, и в серые штаны.
- Михаил Федорыч, а вы не хотите лампу погасить? – нарушил тишину второй.
- Зачем? – удивился Уступаев.
- Ну, а разве они ее не увидят? – сконфужено спросил Ростуляшев, на что Уступаев ответил гулким смехом.
- Милый мой Ростуляшев, не бойся, они не видят этого света. Они могут почувствовать его, но не увидеть. Да и разговоры наши не так просто услышать. К тому же сейчас ночь, – успокоил он своего спутника. – Напомни-ка мне квартиру, поручик.
- Двадцать третья, командир,– без запинки ответил Ростуляшев.
- Ага, двадцать третья, - Уступаев поднес фонарь, чтобы лучше рассмотреть цифры. - Смотри-ка, кажется, пришли, - заключил он и открыл дверь.
Нельзя сказать, что внутреннее убранство квартиры было богатым, но и омут бедности здесь не хозяйствовал: все чистенько, прилежно, однако без особого изыска.
- А теперь слушай, Ваня, - голосом наставника сказал Уступаев, - это твой первый сон, так что будь очень аккуратен и не бойся, я буду подсказывать.
Ростуляшев ответил кивком, и они вдвоем уверенно прошли вглубь квартиры. Прямо по коридору, мимо кухни налево и в комнату с незапертой дверью. В комнате на двухместной кровати с мягким матрацем беспокойно спала девушка приблизительно шестнадцати лет. Её лицо выражало напряженность, а частое дыхание говорило о волнительном и недобром сне.
- Ваня, смотри внимательно, - Уступаев указал на девушку, - рачительно берешь ее голову и тихонечко кончиками пальцев достаешь сферу подсознания. Понял?
- Да, понял, тихонечко. А она не почувствует? – испугался Ростуляшев.
- Почувствует, но не проснется.
И Ростуляшев осторожно приступил к действиям. Он склонился над девушкой и кончиками пальцев дотронулся до макушки головы - очертания пальцев тут же засияли голубым светом. Затем он тихонько начал вынимать сознание за тонкие нити, которые непрочно прицепились к его пальцам, поэтому он старался не упустить их. В итоге перед ним предстала голубая сфера, свет которой озарил всю комнату, с различными быстро сменяющими друг друга картинками. Девушка незаметно вздрогнула.
- Теперь слушай дальше, - продолжил Уступаев, - ищи сон, который она видит сейчас, это не составит больших проблем, вырви его и тут же замени на мысли из твоей головы. Только думай о чем-нибудь хорошем, прошу тебя, - как-то непривычно жалобно протянул он, - о природе там, о птичках… - командир вдруг смолк, и стало видно, что Уступаев соскучился по мирным посиделкам под березами.
Ростуляшев снова ответил кивком и спокойно продолжил свое дело. Среди сотен картинок он стал искать сон, который так неправильно мучил эту девушку.
- Боженьки ты мои, - широко раскрыл глаза поручик, - мне и перед расстрелом такого не снилось.
- Ничего-ничего, и не на такое насмотришься в нынешнее время, - Уступаев внимательно следил за процессом. - Да-а, - протянул он, - вот это на неё наговорили. Заканчивай уже.
Ростуляшев ловко вынул неправильный сон из сферы, - он был такой же формы, только сфера была поменьше, черной и мутной, - и запустил его в воздух, где он тут же рассыпался на миллионы частиц астральной пыли. А пустое место заменил воспоминаниями из своей жизни: отчий домик на окраине леса, речка с прозрачно-чистой водой, солнечный день, когда после утренней прогулки его встретила мама – светлое воспоминание из детства. И пока он еще не закончил работу, он решил спросить у командира:
- Михаил Федорыч, а можно напутствие вложить? У нее с учебой проблемы, а она о смерти думает. Нехорошо это в её-то возрасте.
- Вкладывай, хоть об этом указа не было, – потер седой висок командир. – Но в обязанности входит, – легкой улыбкой раздвинул на лице морщины старый вояка.
Ростуляшев облегченно выдохнул и вложил сферу обратно в голову. Девушка заметно успокоилась и начала ровно дышать.
- Вот и боевое крещение, - поздравительно похлопал Ивана по плечу Уступаев.
- Это точно, - удовлетворено согласился Ростуляшев. - Михаил Федорович, а почему меня сразу после расстрела и, ну…, вы понимаете, до дел-то не допустили? Почему сразу к вам не приставили?
-Ох, не могу я на твой вопрос ответить, Ваня. Мне тоже многое неведомо. Выйдем в коридор, не будем своим присутствием тревогу здесь наводить, – попросил Уступаев, затушил лампу и скрылся где-то в глубине коридора, увлекая за собой Ростуляшева. И уже из тьмы, нарушаемой легким лунным светом, донеслось:
- Эх, Ванька, рад я тебя видеть-то! – по-братски радовался Уступаев, до этого совсем не было времени поговорить. - Долго не виделись, друг по жизни и смерти.
- Михали Федорыч, и я рад вас видеть.
Затем все стихло. Двое спутников, незаметные для этого мира, но совсем не скрывавшиеся в мире астральном, вышли на улицы родного города, но совсем чужого для них времени.
Музыка: Эпидемия – Сумеречный Ангел.
14 мая 2009 года. 01:44
@настроение: Фильмосмотрительное.
@темы: Мои рассказы, Еще одна старая штука, Мелкие полезности, Творчество
-
-
19.07.2011 в 21:08А так все супер!!) Красиво)
-
-
19.07.2011 в 21:11-
-
19.07.2011 в 21:12-
-
19.07.2011 в 21:16-
-
19.07.2011 в 21:18-
-
19.07.2011 в 21:26