Жди, пока лед не начнет обжигать.
Дневное небо разорвал очередной мощный хлопок.
- Ух, как бухноло! – прокричал капитану и без того охрипший помощник пилота.
- Зенитки, заразы, палят, - мрачно отозвался капитан. – И прицельно ведь бьют. Не дай им по нам попасть!
Помощник пилота Сарков кивнул головой и начал выписывать по небу зигзаги, уходя от обстрела. Обшивка самолета трещала, один из двигателей уже был выведен из строя, но машина продолжала нестись над полем боя, будто бы и не чувствуя ранения, тем самым подбадривая свой экипаж. Земля то и дело содрогалась от артиллерийского огня – она стонала, расходилась трещинами, а столбы пыли поднимались до самого неба, отчего солнце скрылось в сплошной черни.
У правого крыла самолета снова раздался хлопок.
- Эть, черт! – выругался капитан Аджаев. – Одно прямое попадание и мы пойдем кормить червей. Лавируй лучше, Сарков!
Но помощник пилота и без того отлично справлялся с управлением, о чем Аджаеву, конечно, было известно. Но они должны дотянуть. Слишком высокая миссия возложена на их плечи. Они не должны подвести свою Родину и весь мир.
В кабину пилотов из машинного отделения перемазанный от сажи ворвался механик-наводчик Стрелков.
- Товарищ капитан, снаряды готовы, - запыхавшись, начал докладывать он, - боеукладка при взрыве не пострадала, но несколько сбит прицел орудия. Если будем лететь достаточно низко, то сможем поразить все цели. Обшивка стала решетом от шрапнели. Боюсь, недолго этой птичке летать, товарищ капитан. Но я сделаю все возможное.
- Хорошая работа, Стрелков. Заряжай орудие и будь готов к перезарядке. Мы летим в ад. – Не поворачивая головы, ответил Аджаев, продолжая делать расчеты в своих бумагах.
- Так точно, товарищ капитан!
И Стрелков тут же скрылся.
«Вовремя», - подумал капитан. На горизонте начали виднеться макушки серых домов. Город приближался. Они прорвали линию обороны, осталось совсем чуть-чуть.
- Сарков! Приготовься. Начинаем атаку.
Помощник пилота снова безмолвно кивнул и выпрямил машину, попутно прижимаясь к земле. Первой ушла ракета «Дружба», успешно поразив цель. Малоприметный бункер подле города превратился в пыль. И, казалось, что сама чернь этого места прыснула во все стороны, растворяясь и извиваясь от боли. Буквально через несколько секунд на приборной панели загорелся красный индикатор, сигнализирующий о том, что орудие снова заряжено и готово сеять свет. Аджаев сверился с бумагами, навел прицел и снова нажал на кнопку «огонь». Ракеты «Справедливость» и «Спокойствие» также удачно поразили цели.
А на земле тем временем мельтешили точки, оборона была сломлена, но продолжала давать отпор. Иные точки бежали к городу, другие от него, некоторые и вовсе замирали – все это были люди. Чьи-то души прямо сейчас в пылу борьбы покидали этот мир. Слишком много жертв с начала войны, земля уже кровоточит от бесконечной бомбежки и трупов. Она покорно стонет и не может ничего сделать, кроме как терпеть всю боль.
Ракеты из самолета сыпались одна за другой, со свистом били по своим целям, но некоторые не долетали, взрывались совсем рядом с бункерами, укреплениями, резервациями и черт знает, чем еще, но главная цель была почти достигнута. Они и так сделали слишком многое. Резкий хлопок вытолкнул капитана Аджаева на несколько секунд из реального мира. Когда он пришел в себя, то увидел, что Сарков лежит без сознания, а самолет взял резкий крен по направлению к земле. Аджаев схватил штурвал и попытался выровнять машину. Удача! Нос самолета поравнялся с горизонтом, но машину по-прежнему продолжало сильно трясти, казалось, что она сейчас развалится, – они летят на последнем двигателе. Сзади раздался голос Стрелкова:
- Товарищ капитан, орудие уничтожено, мы не можем больше вести огонь, остался один снаряд.
Аджаев повернулся, чтобы взглянуть на механика-наводчика. Он стоял, держась за шлюзный отсек, сгорбился, лицо его пересекла кривая гримаса, а правое ухо и вовсе отсутствовало. Лицо и шею уже заливало кровью.
- Как ты, мальчик? – спросил капитан, борясь с тошнотой.
- Орудие уничтожено, товарищ капитан, более огонь вести невозможно, один снаряд. Только «Любовь»…
Стрелков будто не слышал его, а продолжал по ниточкам вытягивать из себя очередной доклад. А голос его становился все тише, пока совсем не смолк.
- Ничего, потерпи немного, нам чуть-чуть осталось. - Капитан начал отводить штурвал от себя, направив нос точно в сердце города.
Серебряная птица, гордо расправив дымящиеся крылья, с ревом пронеслась над городом, стремясь к его сердцу. Улицы были заполнены бойцами, и каждый из них отчаянно стрелял в сторону самолета. Но он не замечал этого, а несся к своей цели. Огонь охватил хвостовую часть самолета. Языки пламени уже начали лизать перемазанное копотью, но различимое имя самолета.
«Вестник» сделал последнее в своей жизни пике и врезался в землю, оставив после себя оглушительный взрыв, воронку и надежду на новый мир.
- Ух, как бухноло! – прокричал капитану и без того охрипший помощник пилота.
- Зенитки, заразы, палят, - мрачно отозвался капитан. – И прицельно ведь бьют. Не дай им по нам попасть!
Помощник пилота Сарков кивнул головой и начал выписывать по небу зигзаги, уходя от обстрела. Обшивка самолета трещала, один из двигателей уже был выведен из строя, но машина продолжала нестись над полем боя, будто бы и не чувствуя ранения, тем самым подбадривая свой экипаж. Земля то и дело содрогалась от артиллерийского огня – она стонала, расходилась трещинами, а столбы пыли поднимались до самого неба, отчего солнце скрылось в сплошной черни.
У правого крыла самолета снова раздался хлопок.
- Эть, черт! – выругался капитан Аджаев. – Одно прямое попадание и мы пойдем кормить червей. Лавируй лучше, Сарков!
Но помощник пилота и без того отлично справлялся с управлением, о чем Аджаеву, конечно, было известно. Но они должны дотянуть. Слишком высокая миссия возложена на их плечи. Они не должны подвести свою Родину и весь мир.
В кабину пилотов из машинного отделения перемазанный от сажи ворвался механик-наводчик Стрелков.
- Товарищ капитан, снаряды готовы, - запыхавшись, начал докладывать он, - боеукладка при взрыве не пострадала, но несколько сбит прицел орудия. Если будем лететь достаточно низко, то сможем поразить все цели. Обшивка стала решетом от шрапнели. Боюсь, недолго этой птичке летать, товарищ капитан. Но я сделаю все возможное.
- Хорошая работа, Стрелков. Заряжай орудие и будь готов к перезарядке. Мы летим в ад. – Не поворачивая головы, ответил Аджаев, продолжая делать расчеты в своих бумагах.
- Так точно, товарищ капитан!
И Стрелков тут же скрылся.
«Вовремя», - подумал капитан. На горизонте начали виднеться макушки серых домов. Город приближался. Они прорвали линию обороны, осталось совсем чуть-чуть.
- Сарков! Приготовься. Начинаем атаку.
Помощник пилота снова безмолвно кивнул и выпрямил машину, попутно прижимаясь к земле. Первой ушла ракета «Дружба», успешно поразив цель. Малоприметный бункер подле города превратился в пыль. И, казалось, что сама чернь этого места прыснула во все стороны, растворяясь и извиваясь от боли. Буквально через несколько секунд на приборной панели загорелся красный индикатор, сигнализирующий о том, что орудие снова заряжено и готово сеять свет. Аджаев сверился с бумагами, навел прицел и снова нажал на кнопку «огонь». Ракеты «Справедливость» и «Спокойствие» также удачно поразили цели.
А на земле тем временем мельтешили точки, оборона была сломлена, но продолжала давать отпор. Иные точки бежали к городу, другие от него, некоторые и вовсе замирали – все это были люди. Чьи-то души прямо сейчас в пылу борьбы покидали этот мир. Слишком много жертв с начала войны, земля уже кровоточит от бесконечной бомбежки и трупов. Она покорно стонет и не может ничего сделать, кроме как терпеть всю боль.
Ракеты из самолета сыпались одна за другой, со свистом били по своим целям, но некоторые не долетали, взрывались совсем рядом с бункерами, укреплениями, резервациями и черт знает, чем еще, но главная цель была почти достигнута. Они и так сделали слишком многое. Резкий хлопок вытолкнул капитана Аджаева на несколько секунд из реального мира. Когда он пришел в себя, то увидел, что Сарков лежит без сознания, а самолет взял резкий крен по направлению к земле. Аджаев схватил штурвал и попытался выровнять машину. Удача! Нос самолета поравнялся с горизонтом, но машину по-прежнему продолжало сильно трясти, казалось, что она сейчас развалится, – они летят на последнем двигателе. Сзади раздался голос Стрелкова:
- Товарищ капитан, орудие уничтожено, мы не можем больше вести огонь, остался один снаряд.
Аджаев повернулся, чтобы взглянуть на механика-наводчика. Он стоял, держась за шлюзный отсек, сгорбился, лицо его пересекла кривая гримаса, а правое ухо и вовсе отсутствовало. Лицо и шею уже заливало кровью.
- Как ты, мальчик? – спросил капитан, борясь с тошнотой.
- Орудие уничтожено, товарищ капитан, более огонь вести невозможно, один снаряд. Только «Любовь»…
Стрелков будто не слышал его, а продолжал по ниточкам вытягивать из себя очередной доклад. А голос его становился все тише, пока совсем не смолк.
- Ничего, потерпи немного, нам чуть-чуть осталось. - Капитан начал отводить штурвал от себя, направив нос точно в сердце города.
Серебряная птица, гордо расправив дымящиеся крылья, с ревом пронеслась над городом, стремясь к его сердцу. Улицы были заполнены бойцами, и каждый из них отчаянно стрелял в сторону самолета. Но он не замечал этого, а несся к своей цели. Огонь охватил хвостовую часть самолета. Языки пламени уже начали лизать перемазанное копотью, но различимое имя самолета.
«Вестник» сделал последнее в своей жизни пике и врезался в землю, оставив после себя оглушительный взрыв, воронку и надежду на новый мир.