Жди, пока лед не начнет обжигать.
Обычное теплое весеннее утро. Золотые лучи солнца греют тело и душу, легкий ветерок заботливо щекочет лицо и шепчет нежные слова. Город живет своей жизнью. Самый обычный день, обычного садовника.
Рональд шел по главной улице, никуда не торопясь, и приветливо улыбаясь случайным прохожим. Все вокруг зеленеет и цветет. Деревья, наполненные жизнью и весной, одаряют радостью. Коротенькая, только появившаяся, ярко-зеленая травка так и просит хотя бы на секунду прилечь и понежиться на ней. Звонок, приятный разговор и в ту же минуту он идет заниматься своим любимым делом, любовь к которому привил отец, тоже садовник.
Так и в этот раз, он идет помогать людям.
Молисон-стрит 24. Большой загородный особняк, с роскошными, просыпающимися от зимнего сна садами и во всю бьющий теплой, уже весенней водой, фонтан.
Он мерным шагом подходит к двери, также приветливо улыбаясь звонит в звонок. Рональд рад весне, рад теплу, рад жизни.
Старая массивная дверь, чуть поскрипывая, отворилась и из-за нее показалась маленькая фигура молодой девушки. Словно ангел с небес спустился и приветствует его.
читать дальше- Я Вас слушаю – тонким, мелодичным голоском, какой, наверное, и бывает только у ангелов, отозвалась девушка.
- Меня попросила прийти Миссис Паркинсон – с некоей неуверенностью ответил Рональд.
- Тетя давно ждет Вас.
Дверь еще больше приоткрылась и девушка, зовя за собой юношу, направилась в глубь холла.
Пол, стены, потолки: расписаны причудливыми узорами с разными гравировками и направлениями линей, старинные картины, ничуть не запыленные, с особым порядком, развешанные по стенам, казалось, с недоверием смотрели на проходящего мимо садовника. Она шла впереди, не оборачиваясь на Рональда, а он покорно, идя по пятам, смотрел ей вслед. Рональд не мог оторвать глаз, трепетное чувство доносится изнутри, сердце бьется, словно такт быстрой музыки совсем не желающей затухать. Причудливые письмена слепили и налипали на глаза, но совсем не раздражали, а наоборот радовали своей изысканностью и неповторимостью каждого изгиба, каждого лепесточка.
- Тетушка ждет Вас в этой комнате – остановившись и указывая на дверь из черного дерева, произнесла девушка. – Я буду в комнате напротив – добавила он и тут же скрылась за соседней дверью. Словно туман, внезапно нагрянувший и также растворившийся, давая место солнцу и теплу, она исчезла. Глаза. Ее зеленые, цвета надежды, глаза по-прежнему смотрели на него, но издалека, холодно и вскользь, как у входа в дом. Они красивы, но грустью и тоской наполнены, этого нельзя не заметить, хотя голос, мягкий и четкий, не выдавал ничего плохого.
Из комнаты звучит чудесная музыка - классическая испанская. Рональд тихонько постучал в дверь, но никто не открыл, видимо, не услышали. Затем просто вошел.
Комната, как и холл, наполнена разными красками и оттенками, хотя тут и нет тех росписей, инженерная мысль удалась на славу, и изящество поражало. Большая хрустальная люстра, отражая лучи света, и создавая радужные огоньки, освещала комнату, вырисовывая на стенах разноцветные язычки, то и дело напоминающие различные фигуры, но это только фантазия. Картины, видимо, весь дом наполнен картинами: люди, природа, животные, просто предметы изображены на них. Картины были и в этой комнате, все с той же аккуратностью развешанные по стенам. Посреди комнаты большое, готовое слиться своим звучанием в унисон с музыкой мира, фортепиано, ждущее прикосновения умелых пальцев. Рядом стол с глиняной вазой, преобладающе расписанной в светло-синих тонах, с изображением змеи, окутанной листьями и кореньями, и маленькой птички над ней. Белые розы, похоже, только что собранные, чуть склоняя белые, со слегка розовым отливом и капельками росы бутоны, послушно стоят в ней, в изящной вазе.
Миссис Паркинсон даже не заметила, как Рональд вошел. Она беззаботно продолжала танцевать вместе с волновыми колебаниями музыки, подпевая что-то на испанском, с явным акцентом, но потрясающим голосом.
- Миссис Паркинсон – робко произнес Рональд, но Мэри Паркинсон, женщина, в том возрасте, когда остальные думают о теплой постели с чашечкой кофе, и заслуженном отдыхе, попросту не услышала его. Да, остальные, но только не Миссис Паркинсон, жизнь и явная душевная молодость так и бьет ключом из нее. Она беспечно и грациозно танцует, отчеканивая по полу тоненькими ножками в так музыке, кто еще сможет так же?
Рональд, не захотев тревожить ее, присел на стул, что стоял рядом с дверью и начал внимательно наблюдать за танцем, который так и пленил взор. Через нескольку минут нотки музыки из старого, еще, наверно, довоенных времен, граммофона стихли и Миссис Паркинсон, все это время танцевавшая с закрытыми глазами, будто зная каждый шаг этой комнаты, увидела Рональда.
- Кто вы?! – с испугом, но с настойчивостью настоящей Мисс, спросила она.
Рональд тут же по-военному подскочил со стула и выпрямился по старым обычаям в поклоне:
- Я садовник, Вы звонили моему отцу, извините, если заставил Вас смутиться, мне очень понравился танец, я не мог отвести глаз. – С некоей неуверенностью в голосе польстил он Мэри.
- Ах, да, точно! – видимо, начала припоминать Миссис Паркинсон. – Извини, запамятовала. – То ли оправдываясь, то ли показывая свою аристократическую занятость, добавила она.
Мэри, все теми же легкими и грациозными шагами, подошла к столику, что стоял на другом конце комнаты, взяла конверт и вернулась обратно к Рональду.
- Тут вся необходимая сумма - протягивая конверт, сказала она. – Я доверяю твоему отцу, а значит, доверяю тебе.
Рональд положил конверт в потрепанную сумку.
Она села за фортепиано, и начала тихо наигрывать незнакомую Рональду мелодию.
- Выйдешь в сад, думаю, сам знаешь, что тебе нужно делать. Управишься за сегодня - завтра можешь не приходить. – Мэри перелестнула страницу нотной книги музыканта пожелавшего остаться неизвестным. Словно по волнам пальцы заскользили по клавишам. - Ангелина! – внезапно прекратив играть еще толком не начавшуюся мелодию, она нараспев крикнула звонким голосом в пустоту комнаты и тут же из-за двери появилась та девушка, что привела его сюда.
- Да, тетушка?
- Отведешь этого юношу в сад.
- Хорошо, тетушка.
И комната снова, теперь уже в полную силу, наполнилась музыкой. Звуки переплетались, то и дело, создавая унисон, отражаясь от стен.
Ангелина по прежнему, ничего не сказав садовнику, лишь поманив рукой, скрылась за дверью и Рональд, как можно скорее, предварительно поклонившись, пошел за девушкой.
Теперь они шли другим коридором, и в нем была уже другая композиция. Дом, как музыка, создаваемая на протяжении многих лет, цвел и сверкал в разных красках.
Поворот и перед Рональдом открылся, не внешний, какой он видел на улице, а внутренний, видимо летний сад, прямо в доме. Над головой «стеклянное небо». Вокруг росли клумбы с разными сортами роз, хризантем, тюльпанов и других прекрасных цветов. В самом центре небольшой фонтан, в котором струйки воды, спускаясь, как маленький домашний водопад, отскакивали от белого мрамора, приятно журчали и почти бесследно скрывались под ним, оставляя лишь зеркальную лужицу, что отражала сам фонтан, выплескивающий по-настоящему чистейшую, словно серебро воду.
Ангелина подошла ближе к фонтану, подняла полы кружевного платья. Сердце Рональда забилось еще быстрее при виде обнаженной щиколотки - она ходила босиком. Он тут же отвел взгляд - недопустимо.
Она приблизилась ближе к струйке воды, что сначала резво поднималась вверх, а затем медленно, но покорно, спускалась вниз.
Убрав волосы, чтобы не мешали, начала пить. Губы ощутили прикосновение прохладной родниковой воды, руки придерживали волосы, ловко собранные в пучок, но до недавнего времени распущенные по плечам. Вода лилась в чуть открытый рот, стекала по губам, и капли, с ее запахом и дыханием, падали и растворялись в этом океане, пусть маленьком, но океане.
- Хочешь пить? – отирая губы, ненавязчиво спросила она и внимательно посмотрела на Рональда, - теперь не было той грусти. Они горели огнем и были полны надежды и радости, что-то заставило их скинуть занавес из тоски, что царила в них. Они начали жить. Ее зеленые прекрасные глаза.
- Будешь? Или идем дальше? – слова заставили выйти Рональда из оцепенения.
Он тихонько качнул головой, и, не снимая ботинок, подошел ближе. Вода, свежая и холодная, затрепала ноги, как раз по щиколотки, но холода не чувствовалось.
Он рядом с ней, на расстоянии дыхания, что его можно ощутить, но это дыхание, как раз замерло, губы не могут ничего сказать, руки онемели в странной форме - она это видит? Превознемогая нахлынувшие ощущения, он склонил голову к той же струйке воды, из которой только что пила она. И мягкая вода заласкала губы, язык, медленно стекала по щекам. Мир остановился, чувства приходят в норму, но уже другие, совсем другие. И тут произошло то, чего он совсем не ожидал. Рональд почувствовал ее дыхание совсем близко, вот оно рядом, сочится через прозрачную воду…
Она поцеловала его, со всей нежность и страстью, с которой может человек. Вода по-прежнему ласкала губы, но теперь не только его, но и ее, вместе. Нахлынул жар, сердце, готовое выпрыгнуть и улететь в свободном полете, забилось с неистовой силой. Ангелина дотронулась до его горячей мокрой щеки, руки ее были холодны, и тут же прижалась ближе. Теперь время по-настоящему остановилось. Рональд не знал что делать, страх и чувства внезапно нахлынувшей страсти переполняли его. Поцелуй, долгий и нежный, заставлял подкашиваться колени. Он смотрел в ее глаза, она в его, карие, почти постоянно грустные и одинокие, но в эти минуты, совершенно другие - счастливые глаза. Волосы намокли от прикосновения ее легких влажных рук. По шее стекали маленькие капельки воды, но они совсем не мешали. Тяжелое горячее дыхание прервало затяжной поцелуй. Она заботливо протерла влажные губы, он, напротив, хотел остановить время и прочувствовать ее греющие и мягкие прикосновения.
Ничего не говоря, она спустилась с фонтана, оставляя на мраморном полу мокрые следы, и также молча пошла дальше по коридору.
Рональд попытался прийти в себя, понять происходящее, но мозг на отрез отказывался что-либо предпринимать, чувства переполняли. Ноги, словно закаменев, вросли в пол, не желая двигаться с места. Но что-то заставило его сделать шаг, что-то сказало: «Иди за ней, она ждет». Затем сорвался и побежал, - она действительно ждала его всего лишь за углом. Она ждала…
Дальше шли молча. Рональд из-за своей робости не мог проронить ни слова, а она мило улыбалась, изредка проводя по его лицу заставляющим тонуть взглядом, но тут же возвращала взор вперед. Так они и вышли в общий сад. Снова ничего не сказав, Ангелина вернулась обратно, но обернулась, чтобы посмотреть на замершего от непонимания садовника, в ее глазах снова показалась тоска. Внезапно появившаяся слеза, замерла и тут же исчезла с гладкого бархатного лица. Фигура маленькой милой девушки исчезла во тьме на первый взгляд светлого дома.
Рональд достал все нужные инструменты, ни на секунду не забывая о ней, и начал работать, как никогда – быстро и четко. Но зачем? Разве он не ждет встречи с ней? Просто боялся. Глупо…
Завтра для Рональда сына Джейка садовника, в доме Миссис Мэри Паркинсон не наступило, он закончил работу очень быстро. И больше не смог появиться в их доме. Чувства, что так пленили и завораживали его, не давали снова вернуться к ней.
Через две недели Рональд узнал, что Ангелина умерла от страшной болезни – у нее был рак. Он не знал. Просто не знал. Она любила его, как никого никогда не любила. Минуты, проведенные вместе с ним, остались навсегда в ее памяти, в сердце, в памяти стен дома. Он подарил ей радость, на которую она раньше и не надеялась. И теперь она стала Ангелом, воспарив в небеса, наблюдая за продолжающим жить миром. Дождь - ее слезы – каждый раз напоминал Рональду о тех минутах и о том поцелуе на всю жизнь. Кто знает, если бы у нее было, еще чуть-чуть времени, возможно, они бы встретились вновь. Они бы встретились…
До глубокой старости, а затем и смерти, Рональд садовник жил один, никогда больше не приближаясь к женщине.
Он умер с улыбкой на губах, он дождался ее…
Посвящается, всем влюбленным, чья любовь стала несчастной, но сильной и преданной до последнего вздоха, до последнего взгляда, последней капли крови…
4 января 2007 года 4:47.
Рональд шел по главной улице, никуда не торопясь, и приветливо улыбаясь случайным прохожим. Все вокруг зеленеет и цветет. Деревья, наполненные жизнью и весной, одаряют радостью. Коротенькая, только появившаяся, ярко-зеленая травка так и просит хотя бы на секунду прилечь и понежиться на ней. Звонок, приятный разговор и в ту же минуту он идет заниматься своим любимым делом, любовь к которому привил отец, тоже садовник.
Так и в этот раз, он идет помогать людям.
Молисон-стрит 24. Большой загородный особняк, с роскошными, просыпающимися от зимнего сна садами и во всю бьющий теплой, уже весенней водой, фонтан.
Он мерным шагом подходит к двери, также приветливо улыбаясь звонит в звонок. Рональд рад весне, рад теплу, рад жизни.
Старая массивная дверь, чуть поскрипывая, отворилась и из-за нее показалась маленькая фигура молодой девушки. Словно ангел с небес спустился и приветствует его.
читать дальше- Я Вас слушаю – тонким, мелодичным голоском, какой, наверное, и бывает только у ангелов, отозвалась девушка.
- Меня попросила прийти Миссис Паркинсон – с некоей неуверенностью ответил Рональд.
- Тетя давно ждет Вас.
Дверь еще больше приоткрылась и девушка, зовя за собой юношу, направилась в глубь холла.
Пол, стены, потолки: расписаны причудливыми узорами с разными гравировками и направлениями линей, старинные картины, ничуть не запыленные, с особым порядком, развешанные по стенам, казалось, с недоверием смотрели на проходящего мимо садовника. Она шла впереди, не оборачиваясь на Рональда, а он покорно, идя по пятам, смотрел ей вслед. Рональд не мог оторвать глаз, трепетное чувство доносится изнутри, сердце бьется, словно такт быстрой музыки совсем не желающей затухать. Причудливые письмена слепили и налипали на глаза, но совсем не раздражали, а наоборот радовали своей изысканностью и неповторимостью каждого изгиба, каждого лепесточка.
- Тетушка ждет Вас в этой комнате – остановившись и указывая на дверь из черного дерева, произнесла девушка. – Я буду в комнате напротив – добавила он и тут же скрылась за соседней дверью. Словно туман, внезапно нагрянувший и также растворившийся, давая место солнцу и теплу, она исчезла. Глаза. Ее зеленые, цвета надежды, глаза по-прежнему смотрели на него, но издалека, холодно и вскользь, как у входа в дом. Они красивы, но грустью и тоской наполнены, этого нельзя не заметить, хотя голос, мягкий и четкий, не выдавал ничего плохого.
Из комнаты звучит чудесная музыка - классическая испанская. Рональд тихонько постучал в дверь, но никто не открыл, видимо, не услышали. Затем просто вошел.
Комната, как и холл, наполнена разными красками и оттенками, хотя тут и нет тех росписей, инженерная мысль удалась на славу, и изящество поражало. Большая хрустальная люстра, отражая лучи света, и создавая радужные огоньки, освещала комнату, вырисовывая на стенах разноцветные язычки, то и дело напоминающие различные фигуры, но это только фантазия. Картины, видимо, весь дом наполнен картинами: люди, природа, животные, просто предметы изображены на них. Картины были и в этой комнате, все с той же аккуратностью развешанные по стенам. Посреди комнаты большое, готовое слиться своим звучанием в унисон с музыкой мира, фортепиано, ждущее прикосновения умелых пальцев. Рядом стол с глиняной вазой, преобладающе расписанной в светло-синих тонах, с изображением змеи, окутанной листьями и кореньями, и маленькой птички над ней. Белые розы, похоже, только что собранные, чуть склоняя белые, со слегка розовым отливом и капельками росы бутоны, послушно стоят в ней, в изящной вазе.
Миссис Паркинсон даже не заметила, как Рональд вошел. Она беззаботно продолжала танцевать вместе с волновыми колебаниями музыки, подпевая что-то на испанском, с явным акцентом, но потрясающим голосом.
- Миссис Паркинсон – робко произнес Рональд, но Мэри Паркинсон, женщина, в том возрасте, когда остальные думают о теплой постели с чашечкой кофе, и заслуженном отдыхе, попросту не услышала его. Да, остальные, но только не Миссис Паркинсон, жизнь и явная душевная молодость так и бьет ключом из нее. Она беспечно и грациозно танцует, отчеканивая по полу тоненькими ножками в так музыке, кто еще сможет так же?
Рональд, не захотев тревожить ее, присел на стул, что стоял рядом с дверью и начал внимательно наблюдать за танцем, который так и пленил взор. Через нескольку минут нотки музыки из старого, еще, наверно, довоенных времен, граммофона стихли и Миссис Паркинсон, все это время танцевавшая с закрытыми глазами, будто зная каждый шаг этой комнаты, увидела Рональда.
- Кто вы?! – с испугом, но с настойчивостью настоящей Мисс, спросила она.
Рональд тут же по-военному подскочил со стула и выпрямился по старым обычаям в поклоне:
- Я садовник, Вы звонили моему отцу, извините, если заставил Вас смутиться, мне очень понравился танец, я не мог отвести глаз. – С некоей неуверенностью в голосе польстил он Мэри.
- Ах, да, точно! – видимо, начала припоминать Миссис Паркинсон. – Извини, запамятовала. – То ли оправдываясь, то ли показывая свою аристократическую занятость, добавила она.
Мэри, все теми же легкими и грациозными шагами, подошла к столику, что стоял на другом конце комнаты, взяла конверт и вернулась обратно к Рональду.
- Тут вся необходимая сумма - протягивая конверт, сказала она. – Я доверяю твоему отцу, а значит, доверяю тебе.
Рональд положил конверт в потрепанную сумку.
Она села за фортепиано, и начала тихо наигрывать незнакомую Рональду мелодию.
- Выйдешь в сад, думаю, сам знаешь, что тебе нужно делать. Управишься за сегодня - завтра можешь не приходить. – Мэри перелестнула страницу нотной книги музыканта пожелавшего остаться неизвестным. Словно по волнам пальцы заскользили по клавишам. - Ангелина! – внезапно прекратив играть еще толком не начавшуюся мелодию, она нараспев крикнула звонким голосом в пустоту комнаты и тут же из-за двери появилась та девушка, что привела его сюда.
- Да, тетушка?
- Отведешь этого юношу в сад.
- Хорошо, тетушка.
И комната снова, теперь уже в полную силу, наполнилась музыкой. Звуки переплетались, то и дело, создавая унисон, отражаясь от стен.
Ангелина по прежнему, ничего не сказав садовнику, лишь поманив рукой, скрылась за дверью и Рональд, как можно скорее, предварительно поклонившись, пошел за девушкой.
Теперь они шли другим коридором, и в нем была уже другая композиция. Дом, как музыка, создаваемая на протяжении многих лет, цвел и сверкал в разных красках.
Поворот и перед Рональдом открылся, не внешний, какой он видел на улице, а внутренний, видимо летний сад, прямо в доме. Над головой «стеклянное небо». Вокруг росли клумбы с разными сортами роз, хризантем, тюльпанов и других прекрасных цветов. В самом центре небольшой фонтан, в котором струйки воды, спускаясь, как маленький домашний водопад, отскакивали от белого мрамора, приятно журчали и почти бесследно скрывались под ним, оставляя лишь зеркальную лужицу, что отражала сам фонтан, выплескивающий по-настоящему чистейшую, словно серебро воду.
Ангелина подошла ближе к фонтану, подняла полы кружевного платья. Сердце Рональда забилось еще быстрее при виде обнаженной щиколотки - она ходила босиком. Он тут же отвел взгляд - недопустимо.
Она приблизилась ближе к струйке воды, что сначала резво поднималась вверх, а затем медленно, но покорно, спускалась вниз.
Убрав волосы, чтобы не мешали, начала пить. Губы ощутили прикосновение прохладной родниковой воды, руки придерживали волосы, ловко собранные в пучок, но до недавнего времени распущенные по плечам. Вода лилась в чуть открытый рот, стекала по губам, и капли, с ее запахом и дыханием, падали и растворялись в этом океане, пусть маленьком, но океане.
- Хочешь пить? – отирая губы, ненавязчиво спросила она и внимательно посмотрела на Рональда, - теперь не было той грусти. Они горели огнем и были полны надежды и радости, что-то заставило их скинуть занавес из тоски, что царила в них. Они начали жить. Ее зеленые прекрасные глаза.
- Будешь? Или идем дальше? – слова заставили выйти Рональда из оцепенения.
Он тихонько качнул головой, и, не снимая ботинок, подошел ближе. Вода, свежая и холодная, затрепала ноги, как раз по щиколотки, но холода не чувствовалось.
Он рядом с ней, на расстоянии дыхания, что его можно ощутить, но это дыхание, как раз замерло, губы не могут ничего сказать, руки онемели в странной форме - она это видит? Превознемогая нахлынувшие ощущения, он склонил голову к той же струйке воды, из которой только что пила она. И мягкая вода заласкала губы, язык, медленно стекала по щекам. Мир остановился, чувства приходят в норму, но уже другие, совсем другие. И тут произошло то, чего он совсем не ожидал. Рональд почувствовал ее дыхание совсем близко, вот оно рядом, сочится через прозрачную воду…
Она поцеловала его, со всей нежность и страстью, с которой может человек. Вода по-прежнему ласкала губы, но теперь не только его, но и ее, вместе. Нахлынул жар, сердце, готовое выпрыгнуть и улететь в свободном полете, забилось с неистовой силой. Ангелина дотронулась до его горячей мокрой щеки, руки ее были холодны, и тут же прижалась ближе. Теперь время по-настоящему остановилось. Рональд не знал что делать, страх и чувства внезапно нахлынувшей страсти переполняли его. Поцелуй, долгий и нежный, заставлял подкашиваться колени. Он смотрел в ее глаза, она в его, карие, почти постоянно грустные и одинокие, но в эти минуты, совершенно другие - счастливые глаза. Волосы намокли от прикосновения ее легких влажных рук. По шее стекали маленькие капельки воды, но они совсем не мешали. Тяжелое горячее дыхание прервало затяжной поцелуй. Она заботливо протерла влажные губы, он, напротив, хотел остановить время и прочувствовать ее греющие и мягкие прикосновения.
Ничего не говоря, она спустилась с фонтана, оставляя на мраморном полу мокрые следы, и также молча пошла дальше по коридору.
Рональд попытался прийти в себя, понять происходящее, но мозг на отрез отказывался что-либо предпринимать, чувства переполняли. Ноги, словно закаменев, вросли в пол, не желая двигаться с места. Но что-то заставило его сделать шаг, что-то сказало: «Иди за ней, она ждет». Затем сорвался и побежал, - она действительно ждала его всего лишь за углом. Она ждала…
Дальше шли молча. Рональд из-за своей робости не мог проронить ни слова, а она мило улыбалась, изредка проводя по его лицу заставляющим тонуть взглядом, но тут же возвращала взор вперед. Так они и вышли в общий сад. Снова ничего не сказав, Ангелина вернулась обратно, но обернулась, чтобы посмотреть на замершего от непонимания садовника, в ее глазах снова показалась тоска. Внезапно появившаяся слеза, замерла и тут же исчезла с гладкого бархатного лица. Фигура маленькой милой девушки исчезла во тьме на первый взгляд светлого дома.
Рональд достал все нужные инструменты, ни на секунду не забывая о ней, и начал работать, как никогда – быстро и четко. Но зачем? Разве он не ждет встречи с ней? Просто боялся. Глупо…
Завтра для Рональда сына Джейка садовника, в доме Миссис Мэри Паркинсон не наступило, он закончил работу очень быстро. И больше не смог появиться в их доме. Чувства, что так пленили и завораживали его, не давали снова вернуться к ней.
Через две недели Рональд узнал, что Ангелина умерла от страшной болезни – у нее был рак. Он не знал. Просто не знал. Она любила его, как никого никогда не любила. Минуты, проведенные вместе с ним, остались навсегда в ее памяти, в сердце, в памяти стен дома. Он подарил ей радость, на которую она раньше и не надеялась. И теперь она стала Ангелом, воспарив в небеса, наблюдая за продолжающим жить миром. Дождь - ее слезы – каждый раз напоминал Рональду о тех минутах и о том поцелуе на всю жизнь. Кто знает, если бы у нее было, еще чуть-чуть времени, возможно, они бы встретились вновь. Они бы встретились…
До глубокой старости, а затем и смерти, Рональд садовник жил один, никогда больше не приближаясь к женщине.
Он умер с улыбкой на губах, он дождался ее…
Посвящается, всем влюбленным, чья любовь стала несчастной, но сильной и преданной до последнего вздоха, до последнего взгляда, последней капли крови…
4 января 2007 года 4:47.
@темы: Мои рассказы, Творчество