Жди, пока лед не начнет обжигать.
Сегодня прекрасная ночь. Ведь, правда, Лисенок?
За окном ярко светит полная луна, перебрасывая в квартиру, словно сети, серебристые нити, бережно падающие на моего Лисенка, давая видеть ее очертания. Лисенок спит крепким сном. Она так смешно, скрестив, сложила передние лапки под нос, а задние подобрала под себя и точно улыбалась в эту ночь. Я люблю своего Лисенка, а она – меня. У нее рыжая мягкая шерстка, а на брюшке - белая, с редкими рыжими крапинками – это от рождения, хотя обычно брюшко полностью становится белым. Ушки только чуть-чуть сверху задеты черной кисточкой, будто невидимый художник оставил свой автограф, а все остальное: от самой макушки до кончика хвоста - рыжей масти, размерено переливающейся, придающей грацию своей хозяйке. Хвост, прошу заметить, тоже очень пушистый и с такой же яркой окраской. Когда Лисенок злится, шерсть на хвосте начинает дыбиться – но я не люблю, когда Лисенок начинает злиться. Больше всего меня поражали ее голубые глаза. Я был способен тысячу раз утонуть в этом бушующем океане, всегда готовым поглотить тебя, опустить на самое дно, оставив там, в момент, когда ты заглядываешь в эти глаза. И это, поверьте мне, не наказание, а Райская отрада. Но иногда этого нет. Иногда я вижу совершенно спокойную без тревоги гладь моря – и это притягивает еще больше. А сейчас я рядом с Лисенком, но я не сплю, я читаю. А плотный алого цвета абажур лампы не дает свету падать на Лисенка и я рад этому, ее не нужно тревожить.
читать дальше
За окном ярко светит полная луна, перебрасывая в квартиру, словно сети, серебристые нити, бережно падающие на моего Лисенка, давая видеть ее очертания. Лисенок спит крепким сном. Она так смешно, скрестив, сложила передние лапки под нос, а задние подобрала под себя и точно улыбалась в эту ночь. Я люблю своего Лисенка, а она – меня. У нее рыжая мягкая шерстка, а на брюшке - белая, с редкими рыжими крапинками – это от рождения, хотя обычно брюшко полностью становится белым. Ушки только чуть-чуть сверху задеты черной кисточкой, будто невидимый художник оставил свой автограф, а все остальное: от самой макушки до кончика хвоста - рыжей масти, размерено переливающейся, придающей грацию своей хозяйке. Хвост, прошу заметить, тоже очень пушистый и с такой же яркой окраской. Когда Лисенок злится, шерсть на хвосте начинает дыбиться – но я не люблю, когда Лисенок начинает злиться. Больше всего меня поражали ее голубые глаза. Я был способен тысячу раз утонуть в этом бушующем океане, всегда готовым поглотить тебя, опустить на самое дно, оставив там, в момент, когда ты заглядываешь в эти глаза. И это, поверьте мне, не наказание, а Райская отрада. Но иногда этого нет. Иногда я вижу совершенно спокойную без тревоги гладь моря – и это притягивает еще больше. А сейчас я рядом с Лисенком, но я не сплю, я читаю. А плотный алого цвета абажур лампы не дает свету падать на Лисенка и я рад этому, ее не нужно тревожить.
читать дальше